Ниндзюцу
Автор: Цзе Кун
Ниндзюцу (忍術), или нинпо (忍法) — особая тема в мире боевых искусств и тех, кого завораживает это уникальное явление, нечто. Об этом нечто и пойдет здесь речь, а не просто о профессиональных навыках, о которых говорят, снимают и пишут.
Вообще, писать об этом искусстве для тех, кто не просто не имеет опыта, а не имеет достаточного опыта во внутренней работе — это значит не уважать глубинные аспекты данной системы и обрекать читателя на непонимание. Поэтому без должной подготовки сознания в практике дзен дальнейшее прочтение может не нести никакой практической пользы, кроме настройки на круг понятий дзен.
Ига-Рю (伊賀流) — важное понятие в традиции ниндзюцу, которое указывает на это искусство регионального происхождения как на способ формирования определенной силы сознания, позволяющий реализовать задачи пути. Как ни удивительно, но именно дзен и место совершенствования предопределили особые возможности практикующих в этой зоне монахов, отшельников и просто беглых людей, которые в XII веке уединялись в горах японской провинции Ига (Иганокуни, остров Хонсю).
В этом месте сформировались школа Досё с ее особым восприятием реальности; Кэгон-сю с идеей Совершенного единого; Исе — направление с влиянием синто, с почитаниями природных сил и одухотворенности пространства. Это было место, куда проник тантрический буддизм с горы Коя, учение школы Сингон-сю.
Так сформировалось Сюгэндо — японское синкретическое учение, соединяющее синто, тантрический буддизм и дзен. Это направление предполагает взаимодействие, а впоследствии и овладение сверхъестественными силами. Решающим и скрепляющим моментом является период сегуната Камакура (1192–1333 гг.), когда в Японии формируется дзэн-буддизм, трансформировавшийся из китайского чань-буддизма и уже существующего тантрического направления буддизма в Японии, связанного в первую очередь с школой Сингон-сю.
Так что ключевым моментом (так сказать, Великой завершенностью) становится место, куда стали проникать монахи-отшельники гёдзя. Это стало новым импульсом развития традиции монахов ямабуси с их особым состоянием сознания (сики, 識). Культура настройки на это сознание предвосхитила появление дзен на территории Японии. Удивительно, но факт: в Японии сознание дзен (мана-сики, 摩那識) появилось раньше, чем сам дзен. И это важно учитывать, так как это не просто сознание, направленное на достижение просветления, а сознание, способное оперировать как более низшим, так и более высшим сознанием.
Ямабуси — это не просто отшельники, обитающие в горах, а монахи, работающие над сохранением определенных функций мозга, своего сознания, пакетирующие его. Сам процесс пакетирования сознания (ходзо-сики, 宝蔵識) можно соотнести с процессом сохранения души. То есть для них важно было увести свою личную природу от действия законов, понижающих их энергию.
Именно эта особая истина существования позже приобрела особую ценность в системе нимпо. Это выражалось не столько в особой силе, которую можно назвать магической, сколько в способности переживать ее, наполняться и усваивать ее. И здесь важно принять, что взаимодействие с силой и управление ею несут разные задачи и создают разные отождествления.
Как бы то ни было, предопределенность учения синто (рассматривающего горы не просто как сакральное место, но и наделенное особой мистической силой), а также практика развития созерцания (позволяющего соединиться с этой силой) закрепили формирование дзен и управление этой силой посредством тантрического буддизма, что позволило обрести чудесные способности, ставшие данностью жизни в гармонии с высшим порядком.
Постоянная работа над собой позволяла реализовать высшие возможности в иррациональном практическом искусстве, которое обозначалось как магическое. И так как место было труднодоступным, сложно понять до конца, чего они добились, так как тот же ниндзя — это, пожалуй, не самое высшее достижение в этой японской алхимии.
Однако магические заклинания кудзякоу, магические жесты кудзи-кири, работа с образами мё-сики — все эти аспекты культуры ниндзюцу стало важными показателями возможностей аккумулирования и наращивания энергии, которые были частью практики развития особых возможностей. За этими знаниями охотились как императорская власть, самураи, так и всякие несогласные (акуто), чья деятельность, по всей вероятности, и стала причиной восприятия ниндзя как шпионов и наемных убийц.
Именно это внешнее направление ниндзюцу, которое развилось в линии кога-рю (действующих как шпионы-синоби), и стало основой восприятия ниндзя в глазах общества. Поэтому важно различать понятия ниндзя и нидзюцу, так как здесь есть разница между внешним проявлением и внутренним продолжением традиции ямабуси. Произошедшее изменение связано с влиянием воинов буси (bushi), которое привело к разделению идей, идеологии и школ. Это произошло в период сегуната Муромати (1336–1573 гг.).
Рассматривая путь формирования ниндзя и их возможности, важно учитывать корень, процесс становления, так для достижения особых способностей требуется не только знание, но и состояние сознания и время. То есть основа — это состояние и сила сознания, а не скалолазные крюки для лазания, маскировка, формы ведения войны, рукопашный бой, различные виды оружия и прочее, являющееся ширмой того, что находилась внутри.
Поэтому ниндзя как проявились по велению времени, так и исчезли, а немногочисленные горные отшельники, продолжатели дел ямабуси, до сих пор сохраняют основную традицию работы со своим духом и силами природы, чему предшествует долгая работа с сознанием. А из того, что может быть полезным современному человеку из наследия внешней практики нинздя — это не способность летать по небу, а важность жизни по законам стратегии, тактики и методологии.
